А тётушка дома сидит «и жива ни мертва». Только сейчас доходить начало, от какой беды её ангел хранитель спас:
— Так ведь шум страшный был. Собака сначала сильно лаяла, потом резко умолкла. Я и пошла посмотреть, кого нелёгкая занесла. Думала, воришка залез. Я же с палкой и фонариком была.
Ага. Одна. Ночью. С черенком от лопаты. Отчаянная. Я бы, ни за что носа не высунула, пропади оно всё пропадом. Спрашиваем:
— Ты видела, кто кроликов…
— Нет, только слышала. Когда пришла, кролики лежат на земле и дыра в заборе.
Кроме раскрученных клеток в заборе одна доска обломана снизу. Кроликов, конечно, жалко. Родне посочувствовали, тётку пожурили. И поехали на работу.
Вечером укрепляли птичьи загоны. Натягивали вторую сетку, обивали железом. Рассудили так. Сломана только нижняя часть клеток с железной сеткой. Верх из тонкого дерева не тронут. Значит тварь небольшая. В чём скоро убедилась.
Про про чупакабру по деревне рассказывали, что ещё несколько подворий разорила. Что охотники её подстрелил. Ага, подстрелил. Через год с этой тварью нос к носу встретилась в сарае у бройлеров.
Для надёжной защиты решили строить новый птичник. Но для этого надо время и деньги. Куры и гуси пока живут в старом. Защитили, как могли. Оказалось, недостаточно!
В конце сентября я с чупакаброй столкнулась нос к носу в сарае у бройлеров. Картошку уже убрали, подрастала третья, последняя в том году, партия бройлеров. Эти куры очень прожорливые. Кажется, упади у них, и тебя сожрут. Но при этом ласковые и доверчивые. Жмутся к ногам, лезут погладиться. Все мои птички приучены к рукам. Люблю их.
Стала замечать странности. Утром мокрое пятно на подстилке. Вода в другом углу, откуда сырость? Вечером показалось, что бройлеров, как-то меньше у кормушки. Пересчитала, точно не хватает. Не кидайте в меня камнями, среди сотни, не сразу заметишь отсутствие нескольких.